СПРАВОЧНЫЙ ОТДЕЛ
КАК РАБОТАЮТ ИСТОРИКИ
ОТ ДОКУМЕНТА К ПОЗНАНИЮ ПРОШЛОГО
Сложен и многогранен труд историка. Мысленно он проникает в глубь веков и видит то, что недоступно взору других. Историк видит и представляет прошлое потому, что он умеет заставить говорить об этом исторический источник.
Исторический источник — это все то, что непосредственно отражает исторический процесс и может дать историку сведения о прошлом человеческого общества. Выкопанный из земли каменный топор первобытного человека и модель вымпела, заброшенного советской ракетой на Луну; старинная книга на пергаменте и пахнущая свежей типографской краской страница газеты «Пионерская правда»; народная песня о крепостной неволе и кинопленка, запечатлевшая В. И. Ленина на субботнике в Кремле в декабре 1918 г.,— все это исторические источники.
Историки главным образом изучают письменные исторические источники.
Письменность возникла на Земле более пяти тысяч лет назад, и за это время накопилось громадное количество письменных памятников. Глиняные таблички из библиотеки царя Ашшурбанапала (см. стр. 37) и египетские папирусы, берестяные грамоты, переписанные от руки летописи, рукописи Маркса, Энгельса и Ленина я наши газеты — все это письменные исторические источники.
Письменные исторические источники хранятся в архивах и библиотеках. Они растут и пополняются с каждым днем. Пользуясь библиотечными каталогами, архивными описями и указателями, историки ищут и находят интересующие их материалы.
Но мало найти источник — надо еще и уметь им пользоваться. Без специальной подготовки трудно, а то и невозможно прочитать древнюю рукопись (см. стр. 597).
Прочитав источник, историк может найти в нем самые разнообразные факты, крупные и мелкие, давно известные науке и совершенно новые. В последнем случае мы вправе говорить об открытии. Образец такого открытия — находка берестяных грамот при раскопках в Новгороде, по-новому осветившая вопрос об уровне грамотности в древней Руси (см. стр. 231).
Спустя десятилетия после Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. мы узнаем все новые факты о героических подвигах того времени.
Однако не всему, что прочитано в документе, может и должен верить историк. Во-первых, автор документа мог не знать об историческом факте и говорить о нем понаслышке. Он мог все знать о нем, но не хотел или не мог этого рассказать. Так, показания революционеров, хранящиеся в делах царской охранки, всегда крайне скупы и неполны: арестованные старались как можно меньше рассказать о своем участии в революционном движении. Наконец, бывают и такие случаи, когда историк сталкивается с заведомо фальшивыми, поддельными документами.
Много шуму в свое время наделала «открытая» в 1819 г. чешским писателем и ученым Вацлавом Ганкой так называемая «Краледворская рукопись», где в форме народных песен и сказаний воспроизводилась чешская героическая старина с ее битвами за родную страну против иноземных насильников. В течение века ученые сомневались в подлинности этой рукописи и в начале XX в. окончательно установили, что эта рукопись — мастерская подделка. Ганка в патриотических целях, борясь против насильственной германизации чехов, проводимой Габсбургами, написал эту рукопись сам.
Уже после Октябрьской революции большой интерес вызвали мемуары видных представи-
579