Больше всего волновал тогда Россию вопрос об отмене крепостного права. Каждый номер «Колокола» на ярких примерах обличал крепостничество — это основное зло русской жизни. «Колокол» рассказывал о злодеяниях помещиков, о непосильных работах, которыми они обременяют крестьян, о порках и других бесчеловечных истязаниях бесправных «рабов». И тут же приводил факты, показывающие, что терпение крепостных истощается и они пытаются протестовать: отказываются от чрезмерных работ на барщине, поджигают дворянские усадьбы, расправляются с помещиками. Эти факты были всегда точны, в течение 10 лет «Колокол» не напечатал ни одного сообщения, которое расходилось бы с действительностью: ведь все корреспонденции поступали прямо из России.
С первого номера Герцен призывал читателей в России «не только слушать «Колокол», но и самим звонить в него». И вскоре он стал получать с родины десятки писем в день. Царская полиция устроила слежку, и всех, кого уличали в переписке с Герценом, судили как государственных преступников и ссылали в Сибирь. Несмотря на это, спрос на «листы» «Колокола» все увеличивался.
В России подготавливалась отмена крепостного права, но ни один журнал не мог открыто выступить в защиту интересов крестьян. Герцен, хорошо зная жизнь русского крестьянства, стал освещать на страницах своего журнала все самые существенные для того времени вопросы: как освобождать крепостных — с землей или без земли; сколько необходимо «на душу» земли; брать ли с крестьян за землю деньги; какие права должны получить крестьяне после освобождения и др. Обо всем этом в Российской империи запрещалось не только писать, но и открыто говорить, и лишь вольное слово «Колокола» готовило общественное мнение России к отмене крепостного права.
В то же время «Колокол» так верно и метко разоблачал воровство, взяточничество и другие преступления царских чиновников, что многие начальники, губернаторы и даже министры стали бояться, как бы им не попасть в «Колокол» и не сделаться посмешищем для всех.
Однако Герцен в первые годы издания «Колокола» допустил ошибку. Когда дворянское правительство Александра II, напуганное хозяйственной разрухой и крестьянскими волнениями, начало готовить отмену крепостного права, Герцен написал письмо царю. В своем письме он выразил надежду, что Александр II
Н. П. Огарев.
даст крестьянам «настоящую волю» (с землей) и защитит их интересы. Это вызвало резкое осуждение со стороны русских революционеров, сплотившихся вокруг Н. Г. Чернышевского (см. стр. 445). Герцен и сам вскоре понял свое заблуждение. Узнав весной 1861 г. содержание закона 19 февраля (см. стр. 482), он увидел, что реформа, проведенная царизмом, обманула и обездолила крестьян. Тогда в «Колоколе» Герцен и Огарев напечатали много статей о грабительском характере «освобождения» и приветствовали борьбу крестьян против царской «воли».
«Колокол» призывал передовую молодежь идти в народ, посвятить себя борьбе за его свободу: «Заводите школы, заводите больницы. Устройте кафедры в городских залах и в волостных избах, в своей комнате и на базарной площади... Вперед, юное поколение... Иди воином во имя общей истины и народной свободы».
В России читатели «Колокола» проявляли много смелости и ловкости, чтобы получить дорогие листки. А в Лондоне русские эмигранты-революционеры помогали Герцену наладить пересылку его изданий. Для маскировки их обклеивали обложками детских книг, десятки номеров провозили в чемоданах с двойным дном. Иногда удавалось сговориться с продавцами магазинов, и тогда в Петербург приходила партия товара, например дамских шляп, завернутая в листы «Колокола». Бывало и так: весь печатный материал Вольной русской типографии перетаскивали в мешках на спине через
443