Ставя таким образом задачу искусственного создания жизни, мы не рассчитываем, как алхимики, что из химической колбы выскочит готовый гомункулус — маленький живой человечек. Ведь живые существа, помимо всего прочего, имеют за собой миллионы лет истории, управляемой законами естественного отбора, и мы вряд ли сможем перепрыгнуть через эту великую пропасть времени. Мы можем рассчитывать лишь создать нечто такое, что, будучи предоставлено самому себе, при благоприятных условиях превратилось бы спустя миллионы лет в растения, животные или нечто подобное тем и другим.
Будет ли это искусственно созданное «нечто» веществом или каким-то сверхпростым организмом? В течение многих лет пристальное внимание ученых приковано к миру живых существ, недоступных даже сильнейшим микроскопам. Таков бактериофаг — «пожиратель бактерий». Действие бактериофага впервые описал русский ученый Н. Ф. Гамалея еще в 1898 г. Это такой же паразит по отношению к бактериям, как бактерия по отношению к человеку. Бактериофаги присутствуют всюду, где присутствуют бактерии: в животных организмах, в воде рек, озер, морей и т. д. Они выделены и из продуктов, не зараженных бактериями: из чеснока, лука, яблок, моркови. Бактериофаги удалось наблюдать лишь с помощью ультрамикроскопа и электронного микроскопа. Это инструменты такой мощной разрешающей силы, что им уже доступны наиболее крупные молекулы. Итак, бактериофаги имеют размеры массивных молекул! Это материя, раздробленная на молекулы. Но эта материя живет, т. е. питается и размножается, сохраняя свои прирожденные свойства. Вокруг бактериофагов разгорелся страстный спор. По мнению одних, бактериофаг — это вещество, по мнению других — живое существо. Не есть ли он и то и другое одновременно, думали третьи.
Бактериофагам во всем, кроме условий существования, подобны вирусы — ультрамикроскопические возбудители заразных болезней, таких, как грипп, полиомиелит, бешенство. Первый вирус — возбудитель чумы у рогатого скота — был открыт тем же русским ученым Гамалея за два года до открытия им первого бактериофага. Частицы одних вирусов выглядят в электронном микроскопе, как шарики, других — как тонкие и длинные палочки. По отношению к людям, животным и растениям вирусы ведут себя, как микробы. Живые организмы в свою очередь относятся к ним, как к микробам: в борьбе с вирусами они вырабатывают в себе
Риг. 8. Бактериофаги под электронным микроскопом.
«антитела», гибельные для данного вида вируса, и в таких случаях, перенеся болезнь, приобретают иммунитет к нему, т. е. повторно этому заболеванию не подвергаются.
Естественно, что врачи обращаются с вирусами так же, как с микробами. А химики обращаются с теми же вирусами, как с самыми обыкновенными веществами: они растворяют их, адсорбируют, осаждают и кристаллизуют.
Самое удивительное в развитии живых существ заключается, конечно, в том, что из ничтожного микроскопического зернышка, клубка хромосом, развивается нечто очень большое, очень сложное, очень тонко организованное и настолько точно предопределенное, что близнецы, развившиеся из одной и той же клетки, часто оказываются неразличимо похожими друг на друга. Мы называем это наследственностью. Казалось бы, химику в обсуждении вопросов наследственности делать нечего. Но это не так.
Чтобы последующее не показалось слишком необыкновенным, вспомним, какое богатство образов, мыслей, чувств порождает в нас литературное произведение с помощью всего 33 значков — 33 букв русского алфавита, расставленных в строго определенном порядке и множество раз повторяющихся. Но и 33 значка — это роскошь. Любой текст может быть передан телеграфистом всего с помощью трех знаков азбуки Морзе: точка, тире и пауза.
Однако речь у нас пойдет не о литературных произведениях, а об основном свойстве живых
501