В русском искусстве многократно отражены трагические картины нашей истории, нашествия завоевателей. Отражены такие события, и в русской опере: в «Иване Сусанине» Глинки, в «Князе Игоре» Бородина, в опере Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии».
Но вот что интересно: в опере Римского-Корсакова самый драматичный момент — битва, где гибнет княжич Всеволод и его дружина,— передан композитором не в сценическом действии, а в симфонической картине (антракте) «Сеча при Керженце».
В музыке «Сечи» композитор применил ряд изобразительных приемов: мы слышим в ней топот конницы, звон и лязг мечей и доспехов. Столкновение же двух сражающихся народов — русских и татар — передано противопоставлением двух музыкальных тем. Русское войско охарактеризовано широкой песенной темой: она уже звучала в опере, в хоре дружины княжича Всеволода, уходившей с песней на последний, смертный бой.
В основу характеристики татарского войска Римский-Корсаков положил тему русской народной песни «Про татарский полон» — одной из жемчужин народного творчества. Тем самым татарское нашествие передано в музыке как бы через восприятие русского народа. Две контрастные темы вначале противопоставлены четко и ясно, потом они сталкиваются, переплетаются. Затем русская тема исчезает, и только отдельные мотивы ее звучат подобно стонам, а завершается вся симфоническая картина зловещим и мрачным звучанием темы татарского нашествия. Так, обращаясь лишь к языку музыки — звуку и звуковому образу, Римский-Корсаков нарисовал правдивую картину роковой битвы. И хотя все темы «Сечи» русского происхождения, все же в одной из них (теме дружины Всеволода) ярче и определеннее выявлены русские национальные черты. Вот почему слушателю, даже не знающему сюжета, легко представить себе, что в музыке изображена битва русских с каким-то иным
народом и что она закончилась роковым для русских исходом.
Таким образом, самое основное в содержании музыки слушатель может воспринять и не зная оперы в целом и даже не зная сюжета.
Для того чтобы нарисовать или рассказать нам что-либо, композитор применяет не слова, не краски, а свои, особые средства музыкальной выразительности. Чтобы понять, из чего слагается музыкальное произведение, мы пойдем обратным путем: попробуем «разложить» его на составные элементы.
Вспомним какое-нибудь очень известное произведение, например «Марш Черномора» Глинки. Как ярко и празднично звучит он в оркестре! Каждая группа инструментов вносит свой оттенок звучания — свою музыкальную окраску, то, что музыканты называют тембром.
Но этот же марш можно сыграть и на одном инструменте. Существует переложение «Марша Черномора» для рояля, сделанное современником Глинки великим венгерским композитором Ференцом Листом. Лист постарался передать на рояле всю многозвучность оркестра. И все-таки его превосходное переложение столь же отличается от подлинника, как черно-белый рисунок от многоцветной живописи. Но рояль — инструмент многозвучный, и «Марш Черномора» не так уж много утратил при переложении его — только тембровое многообразие.
А что, если попытаться спеть этот марш? Нам не удастся передать голосом эту музыку во всей полноте звучания, но все-таки что-то основное мы сможем уловить. Та музыкальная мысль, которая может быть передана одним голосом, есть мелодия, основа музыки, ее душа, как часто говорят. И если фортепианное переложение «Марша Черномора» мы сравнивали с черно-белым рисунком, все-таки передающим и свет, и тени, и перспективу, и объем, то, оставив только мелодию, мы как будто стерли все, кроме линии, обрисовывающей контур предмета.
Оставив лишь то, без чего вовсе не может существовать музыка, мы теперь отбросили очень много: согласованное сочетание одновременно взятых звуков (созвучий, аккордов), то, что музыканты называют гармонией. Однако мелодия, одноголосный напев уже сам по себе может создавать музыкальное произведение. Народная музыка некоторых стран но природе одноголосна (в Армении и Азербайджане, например, она была одноголосной вплоть до начала XX в.).
«ИСКУССТВО НЕИСЧЕРПАЕМО, КАК ЖИЗНЬ. И НИЧТО НЕ ПОЗВОЛЯЕТ НАМ ПОЧУВСТВОВАТЬ ЭТО ЛУЧШЕ, ЧЕМ НЕИССЯКАЮЩАЯ МУЗЫКА, ЧЕМ ОКЕАН МУЗЫКИ, НАПОЛНЯЮЩИЙ СОБОЙ ВЕКА».
Р. РОЛЛАН
«МУЗЫКА — САМОЕ ПОЭТИЧЕСКОЕ, САМОЕ МОГУЧЕЕ, САМОЕ ЖИВОЕ ИЗ ВСЕХ ИСКУССТВ».
I'. БЕРЛИОЗ
334