А. К. Саврасов. Грачи прилетели. 1871. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея. Москва.
В. И. Суриков. Боярыня Морозова. 1887. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея. Москва.
(К ст. «В. И. Суриков»)
ожидание смерти, пожалуй, гораздо сильнее, чем зрелище повешенных людей. Каждый из стрельцов по-своему ждет конца: одни в полном отчаянии, онемев от сознания приближающейся гибели, другие, по русскому обычаю, истово прощаются с народом, принимая смерть мужественно и достойно, а рыжий стрелец слева смотрит на царя с такой ненавистью и столько в нем бунтарской силы, что кажется — сама смерть ему не страшна.
Вот повели первого стрельца. Бархатный кафтан его разметан в грязи, свеча погасла, брошенная в осеннюю грязь, его тащат под руки солдаты Петра, сам он к месту казни не дойдет. Плачут стрельчихи и дети, но никто не остановит колеса истории...
В стороне Петр на своем белом коне. Глаза его гневны, лицо вот-вот перекосит судорога... Но он молчит, он неумолим, он знает, что если сейчас не сломит силу сестры Софьи, то эта сила сломит его самого, помешает ему ввести те новшества, которые должны возвысить Россию.
Вторая большая работа Сурикова — «Меншиков в Березове» (1883; см. илл., стр. 256—257). Идея картины пришла художнику в дождливое лето, когда он с женой и двумя маленькими дочками жил под Москвой в Перерве. Жили они в старой невзрачной избушке. Из-за дурной погоды Суриковы часто сидели все вместе за столом. В один из таких ненастных дней и представилось художнику, что так же вот, как и он с семьей, в такой же избушке сидел когда-то могущественный вельможа, соратник Петра, Александр Меншиков. Попавший в немилость, лишенный всех почестей и богатств, он доживал свои дни в глуши, в далекой ссылке. Образ небритого, растрепанного человека в тулупе, размышляющего в полном бездействии о превратностях судьбы, очень убедителен и силен. Равнодушное оцепенение сына, печальные глаза сидящей у ног отца старшей дочери — бывшей царской невесты, скорбная поза младшей дочки, читающей у стола евангелие, и рука отца с драгоценным перстнем, в безысходной тоске сжатая в кулак,— все это великолепно передает трагедию семьи.
Свою замечательную картину «Боярыня Морозова» Суриков задумал еще в 1881 г., но закончил только в 1887 г. (см. илл., стр. 264—265).
По заснеженной зимней московской улице провозят противницу признанной государством православной церкви — раскольницу боярыню Морозову. Очень сильно и верно передал
Суриков в картине ощущение движения: кажется, что слышишь скрип полозьев от уходящих розвальней, в которых бунтарку везут на допрос. Замечательно увидено и выражено ощущение живой природы: влажный зимний день, глубокий след от полозьев в рыхлом снегу, скрюченные от холода пальцы ног босого юродивого, пар от дыхания.
За личной трагедией боярыни Морозовой художник сумел разглядеть историческое движение в народе против существовавшего тогда и опиравшегося на церковь социального строя.
Но, пожалуй, самое близкое художнику по духу и значительности замысла — полотно «Покорение Сибири Ермаком» (1895, Русский музей, Ленинград).
Три года Суриков по крупицам собирал исторические и бытовые детали из жизни минусинских татар, хакасов и остяков, в казачьих станицах искал образы своих предков — донских казаков, пришедших с Ермаком в Сибирь. Картина глубоко патриотична, она рассказывает об одном из знаменательнейших моментов истории России. Главное действующее лицо в картине, как и во всех произведениях Сурикова,— народ. Художник не отделяет Ермака от его войска. По-иному изображен татарский хан Кучум. Во всей группе всадников, расположившейся высоко над обрывом вокруг хана, выражение полной растерянности.
Так же блестяще разрешает Суриков тему патриотического подъема в картине «Переход Суворова через Альпы» (1899, Русский музей, Ленинград). Картина не случайно скомпонована в высоту, а не в ширину, — это дает возможность зрителю ощутить отвесную пропасть в горах, куда неудержимо скользят русские солдаты. Возле них — любимый «отец-полководец» Суворов. Он командует переходом, он делит с ними все лишения, и ему нельзя не верить. Каждый солдат готов служить отчизне и ему — полководцу Суворову.
В своих исторических полотнах Суриков сумел показать дух времени не через мелкие подробности, не через бутафорский костюм, надетый на натурщика, а через пафос того или иного момента истории. Свобода и независимость всегда влекли Сурикова, и почти все замыслы, воплощенные им в живописи, были направлены против существовавшего в России царского строя.
Умер Суриков в 1916 г. На могиле его лежит мемориальная доска, возложенная народом великому живописцу, который жил его жизнью, преданно его любил и творил для него.
265