художеств. А картин, изображающих повседневную жизнь обычных, ничем не выдающихся людей, тогда было очень мало. Но зато в этих первых немногих картинах русской жанровой живописи — в трогательном «Юном живописце» Ивана Фирсова (1760-е годы), в «Крестьянском обеде» (1774) и «Празднестве свадебного договора» (1777) крепостного художника Михаила Шибанова (все три в Третьяковской галерее, Москва) — больше жизни, теплоты, человеческого чувства, чем в десятках холодных, выполненных по всем академическим правилам исторических картин.
Медленно пробивает себе дорогу и изображение природы, пейзаж. Понимание красоты, поэтичности природы, ее душевной близости человеку появляется не сразу. Пышные постройки Растрелли окружались парками, где все деревья и кусты были подстрижены, превращены в геометрические фигуры — шары, кубы, конусы — или даже в животных. Только такая, переделанная до полной неузнаваемости природа казалась тогда красивой. Вместе с архитектурой классицизма создаются другие парки, похожие на красивые уголки не тронутой человеком природы. И такая
же, несколько приукрашенная, но живая, не расчерченная по линейке парковая природа встречает нас в картинах одного из первых русских пейзажистов Семена Федоровича Щедрина (1745-1804).
Изображением видов Петербурга вошел в русскую живопись Федор Яковлевич Алексеев (1753(4)—1824). Вырываясь из-за гранитной стены Петропавловской крепости, скользят по серебристо-голубой Неве розоватые лучи низкого солнца. Отражаются в воде почти невесомые в тонкой утренней дымке дворцы. Маленькие фигурки рыболовов и прачек не только оживляют картину, но заставляют сильнее почувствовать ширину реки. В этом «Виде Дворцовой набережной от Петропавловской крепости» (1794; Третьяковская галерея, Москва) городской пейзаж впервые превратился из рассказа о домах и улицах в поэтический образ города, слитого с природой.
Начавшийся смелой ломкой устаревших, отставших от потребностей жизни художественных традиций XVIII век создал новое русское искусство — живой поэтический рассказ о своем времени, о людях и об окружающем их мире.
Над гладью Невы, над серой горизонталью стен Петропавловской крепости поднимается грандиозный золоченый шпиль колокольни Петропавловского собора.
Едва была заложена крепость и работные люди стали насыпать ее первые земляные стены, как 29 июня 1703 г. (в день праздника апостолов Петра и Павла, по церковному календарю) началось строительство первого Петропавловского собора. Он был деревянный, «о трех шпицах», расписанный под желтый мрамор.
Когда Санкт-Петербург стал столицей Российской империи, Петр I приказал «строить каменный собор Петра и Павла, с колокольней выше «Ивана Великого». (Высота колокольни Петропавловского собора 122,5 м. Это и до сих пор самая высокая архитектурная точка Ленинграда.) Собор был построен в 1712 —1733 гг.
по проекту итальянского архитектора Доменико Трезини, воздвигнувшего тогда многие здания Петербурга.
Петропавловский собор — один из шедевров русской архитектуры начала XVIII в. (петербургское барокко). Фасады его украшает только игра света и тени на ступенчатом карнизе и лепных головках над окнами. Удивительно стройная по пропорции трехъярусная колокольня плавно соединяется с основным объемом здания круто изогнутыми завитками — волютами. Шпиль обшит медными позолоченными листами. На конце шпиля крест, вокруг которого поворачивается по ветру флюгер — изображение ангела, с размахом крыльев 3 м 80 см. Три этажа колокольни занимают старинные часы — куранты. Механизм их сохранился без изменения. До Октябрьской революции куранты играли царский гимн, по-
232